Шесть часов огня

Вечером Владиславу вручили повестку, а утром он уже был в военкомате.

Это была первая группа фроловчан, отправившихся в зону СВО по мобилизации.

— Я видел, как накаляется ситуация, потому был готов, — говорит. — Страха не было, трудно было вспоминать, как снова собираться в армию (улыбается). — Бабушка, мама, жена — все, конечно, в слёзы. Поэтому просил, чтобы от военкомата меня никто не провожал, только отец.

И уже скоро группа мобилизованных была под Херсоном.

— Здесь, в полях, посадках проходили курс молодого бойца — нас учили строить блиндажи, делать печки в стене, чтобы не дымили, мы стреляли, бегали. Через пять дней уже были на месте дислокации — на позициях, которые освободили от противника до нас, в 3,5 километра от серой линии (где нет ни наших, ни противника). Затем перебросили на берег Днепра. Сначала трудно было понять, что происходит. Да, нам объяснили и про хлопки, и про свист прилётов, но на словах это одно, а когда слышишь сам — совсем другое. Не по себе было.

Оказалось, к тому же важно распознать по звуку, какой снаряд летит — ствольной артиллерии, миномёта, реактивной системы или танка.

— Важно — чтобы дать ответный удар: по звуку определяются направление и тип орудия, который ведёт огонь. От миномёта или ствольной артиллерии можно успеть спрятаться. Миномётный снаряд летит 6 секунд, артиллерийский — 2 секунды. Снаряд же реактивной системы прилетает вместе со звуком, а танка — быстрее его. Хотя удавалось добежать до укрытия и от реактивного снаряда — первые три залпа всегда пристрелочные.

Владислав до мобилизации работал в ИК-25 главным ветеринарным врачом, затем мастером швейного участка, а там, на передовой, он связист — начальник радиостанции взвода связи.

— Одному бойцу помог разобраться с рацией, другому настроить частоты и попал в связисты, — рассказывает. — Связь — первоочередное, что должно быть в боевых действиях между подразделениями, командованием. Она — глаза и уши командира. Её отсутствие может стоить жизни солдат. На днях противник начал забивать наши рабочие частоты, но мы заблаговременно подготовили дополнительные каналы и, перейдя на них, по-прежнему держали связь.

Приходилось ему и выезжать на командный пункт на передовой позиции, обеспечивая связь, и убегать от украинских беспилотников — «мотоцикл в кусты — и быстрее в окоп». Каждый день в зоне СВО, бесспорно, страшен, но как самый страшный Владислав вспоминает 6 ноября:

— Мы стояли на канале в 200 метрах от серой зоны, на самой передовой точке наших позиций. Что по нам только ни стреляло — и танк, и миномёт, гаубица, ствольная артиллерия. Шесть часов непрерывного огня. Выбить нас с позиций противнику не удалось.

А на следующий день у Владислава был день рождения, ему исполнилось 29 лет.

Он много рассказывал про ребят на передке: «Они даже не стальные, они — титановые», про своего дядю, погибшего в октябре на переправе под обстрелом американской ракетной системой HIMARS: «Мы первые заняли точку, его подразделение должно было нас подкрепить». Про парней-фроловчан, с которыми уходил на СВО: «Один воюет на БМП, другой — водитель медицинской машины, третий — оператор беспилотника. А Коля пропал без вести… Мы видели, как рядом с ним прогремел взрыв, но Колю после боя мы не нашли…»

От всех парней своего подразделения передал слова благодарности волонтёрам группы «Фролово Zа наших»:

— Они наша палочка-выручалочка: прислали нам прибор для определения рабочей частоты антенны, мы усилили связь и теперь наш взвод самый мощный в батальоне, а значит, будет у наших бойцов надёжная связь. Сломался генератор — привезли, а ещё — тепловизоры, одежду, каши, соки, сладости, яблоки, соленья-варенья… Да столько много продуктов, что не съесть, и часть мы отвезли в донецкий детский сад. Сейчас крайне нужна антенна — сделали заказ.

Сегодня Владислав дома — приехал в отпуск. Кстати, второй. Первый был полгода назад, когда родилась дочь. Тогда ему единственному из батальона дали отпуск.

— «Папка!» — бросился на шею сынишка, ему три года. Семья, родные — как же хорошо вместе! — говорит.

— Первый день я привыкал к мирной тишине — здесь никто не стреляет, не летает. И вот за эту тишину мы и сражаемся там.

Источник: «Вперед»/Светлана Базилевская